Добросовестный и непредвзятый исследователь Ленель-Лавастин сосредоточила внимание на социально-политических взглядах интеллектуального цвета <румынской> нации, на достаточно ясно артикулированной гражданской позиции в трагичные для страны годы фашизма. Доказывая на огромном фактическом материале умонастроения трех интеллектуалов, она, быть может, и сама того не ведая, изобразила модель поведения румынского – или иного происхождения – интеллигента, способного и сегодня не только на эмоциональном уровне поддержать обретающий силу неофашизм.
Итак, все трое уважаемых интеллектуалов в той или иной степени сотрудничали с фашистами. Ионеско в этом ряду стоит несколько особняком. В отличие от Чорана и Элиаде, он открыто фашистских взглядов не разделял – «всего лишь» представлял режим Антонеску как румынский атташе в вишистской Франции. Он использовал эту возможность, чтобы навсегда покинуть Румынию. По его выражению – «бежал из тюрьмы в форме охранника». Однако автор книги оставляет в биографии драматурга немало вопросительных знаков, отмечая «вишистский период» служения как «компромисс, к которому Ионеско прибег в целях выживания». Неспроста Ионеско многие моменты своей биографии обходил молчанием. Кому охота признать, что хваленая независимость интеллектуала ушла в обмен на комфорт и безопасность?
«Эстет» Мирча Элиаде, ставший активистом и практически идеологом фашистской организации «Железная гвардия», даже разъезжавший по стране с агитационными речами в ее пользу, также всю жизнь опасался, что всплывут страницы его румынскойбиографии, авторитет утонченного интеллектуала будет потерян навсегда. Еще бы! В 1930-е годы со свойственной его речи образностью и энергией он завоевывал юные души, призывая к жертвенности, героической смерти в священной битве... с еврейским духом. Иметь в своей биографии такие страницы во Франции и США, где жил Элиаде, было, по меньшей мере, предосудительно. И он сделал всё, чтобы говорить о своем прошлом, будто его и не было. Но истинные пристрастия прорезывались. История, пишет он, дала румынской нации разве что лет двадцать национального единства и политической автономии: 1918-1938. Этот промежуток времени принес Румынии много хорошего...Это об одном из самых противоречивых, болезненных периодов истории своего народа, закончившемся кровью, жестокостью, жертвами и позором.
А вот комментарий к известию о том, что легионеры пытали студента-коммуниста: «Так и надо поступать с предателями. Он, Мирча Элиаде, битьем не довольствовался бы. Он бы ему глаза вырвал». Он заклинал: «Пусть Румыния лучше превратится в немецкий протекторат, чем будет захвачена жидами».
Ему вторил Эмил Чоран: «Я восхищаюсь, когда вижу, как по улицам Берлина маршируют члены «Гитлерюгенд»... Как торжествен и одновременно воинствен их марш, словно война будет завтра... Меня захлестывают возмущение и отвращение при мысли о пропасти, отделяющей немецкую молодежь от румынской».
В конце концов Элиаде и Чоран со сторонниками стали открыто поддерживать возникшее в конце 1920-х годов национал-радикальное движение «Легион Михаила Архангела», в начале 1930-х преобразованное в профашистскую «Железную гвардию». Ту самую, которую возглавлял Корнелиу Зеля Кодряну, – этот, по словам цитируемого А. Ленель-Лавостин Генри Сталя, «катастрофический дурак, объяснявшийся только короткими, рублеными фразами, лозунгами, абсолютно не способный развить какую-либо мысль».
Что потом наследники Кодряну творили на территории Бессарабии – всем известно. По своей жестокости они превзошли немецких фашистов, что последние отмечали с изумлением и долей брезгливости.
«...Румынский фашизм – совсем не «забытый». По ходу интеграции Румынии в европейское сообщество его, как положено, реабилитируют... От рационального немецкого румынский фашизм отличался какой-то первобытной дикостью и так до самого конца не смог консолидироваться», – отметил российский историк Илья Смирнов, анализируя книгу «Забытый фашизм». – «Ночь длинных ножей» затянулась на годы. «Легионера-отступника Михаила Стелеску»нашли в больнице, «в палату ворвались 10 легионеров и разрядили в него свои револьверы (некоторые газеты упоминали о 120 выстрелах в упор). Затем разрубили тело на куски топором и стали плясать вокруг него...». Можете себе представить, что они делали с коммунистами, евреями и «масонами». А «масон» –любой, кто не дал денег или уволил фашиста с должности.
И что интересно: в качестве движущей силы такого «замечательного» движения Ленель-Лавастин показывает нам не тупых лавочников, а богему, так называемое «молодое поколение», всерьез претендовавшее на роль культурной элиты. И автор книги вроде бы эти претензии поддерживает, употребляя слова«выдающиеся», «наиболее талантливые» и прочие. Но из приведенных ею же фактов следует, что выдающимся в конкретном деле оказался один «левый» Ионеско, в то время как большинство тупо слилось в коричневый «отстойник».
