такой завели разговор
о дикости древних походов,
что вспыхнул меж ними раздор.
Сначала я слышал упреки,
в которых, как корни во мгле,
едва шевелились истоки
извечного зла на земле.
Но тихие интеллигенты
воззвали как духов из тьмы
такие дела и легенды,
что враз помутились умы –
как будто овечью отару
один у другого угнал,
как будто к резне и пожару
сейчас же раздастся сигнал...
Я вспомнил про русскую долю,
которая мне суждена –
смирять озверевшую волю,
коль кровопролитна она.
Очнитесь! Я старую рану
не стану при всех растравлять,
и как ни печально – не стану
свой счет никому предъявлять.
Мы павших своих не считали.
Мы кровную месть не блюли.
И, может, поэтому стали
последней надеждой Земли .
