Акт 1. С утра попросили все отменить, и посидеть с больным в кризисной ситуации, пока не придет медсестра из агентства, для круглосуточного надзора.
Какая там кризисная ситуация, я не поняла. Вроде бы вчера клиентка плохо дышала, и упало содержание кислорода. Ну оно понятно, название хоспис как бы намекает, что пациенты здесь не просто проводят время. Я даже решила, что будет время наконец мирно почитать учебник. Ага.
Возле пациентки уже вертелась в полном составе обеспокоенная арабская семья с фонариком, который они заталкивали в горло коматозной старушки на предмет разглядеть и отсосать все ненужное с помощью машинки.
Я сказала "салам алейкум" и приготовилась к самому страшному.
Члены семьи бодро переворачивали уходящую в астрал клиентку примерно каждые 15 минут, колотили по спине для облегчения дыхательного процесса, поправляли простыни и меняли расположение частей тела, измеряли содержание кислорода каждую минуту, не снимая собственного датчика вообще, и с огромным энтузиазмом забуривались отсосом в глотку несчастной. Мне стало нехорошо, и я присела в кресло позаполнять бумаги - помощи явно не требовалось, кроме психиатрической.
Внезапно желудочный зонд или трубка, не знаю, как по-русски сказать, через который осуществляется питание бедной старушки, дал течь. И сын стал горячо требовать, чтобы я его заменила, лукаво поглядывая и подталкивая локтем - дескать, теперь они только мне доверяют.
Для начала, я меняла эту фигню раз в жизни, с помощью опытной коллеги, и то больше смотрела. И уж конечно, не собиралась проделывать тот же фокус в присутствии целого кагала.
Вдобавок, эта фигня и не положена умирающим вообще. Насильственное продление жизни с помощью вентиляторов и трубок как бы вроде противоречит хосписному уставу, цель которого - помочь уйти без мучений. Поэтому любящие родственники вышли из положения следующим образом: сняли маму с хосписной программы, перевели обратно на пенсионную страховку, вставили трубку в больнице, и вернулись в лоно. Наш врач очень сильно возражал, но жадность победила.
Дальше не интересно, дальше были телефонные переговоры, пересылка фотографий места происшествия, приезд супервайзера, их скандалы с лечащим врачом и разные степени идиотизма. Через пару часов дежурства я горячо жалела, что члены этого любящего семейства дружно не ушли в ИГИЛ и не погибли от путинских ковровых бомбардировок.
Потом они убрались к чертовой матери поесть, сообщив, что впервые могут оставить старушку спокойно, зная, что такие люди как я - рядом. Несчастная умирающая впервые получила возможность полежать.
Через пару часов компания вернулась, прихватив с собой троих детей, и цирк продолжил представление - с фонариком и отсосом.
Акт 2. В пять часов пришла медсестра из агентства, а меня попросили заехать еще к одному клиенту, потому что все равно по дороге домой, а все пали от эпидемии норовируса, и больше некому.
Ладно, этого клиента я знала, с ним сидит вполне вменяемый мексиканец Энрике, и там всего лишь надо сменить повязки.
Действие переносится в крошечную "гостиную" типичного фанерного американского курятника постройки 50-х. Коридора нет, посетители впираются прямо в комнату, как принято у передовых американских архитекторов. В двух шагах от входа стоит кровать. Дальше гостиная плавно переходит в кухоньку.
На кровати лежит дама в обнимку с пациентом и говорит "привет".
Дама оказалась дочерью. Ладно, может у них так принято.
Минут через 15, дама, откинув одеяло, наконец убралась. Взамен в комнату ворвался ее песик приличных таких размеров, весьма упитанный, и стал жизнерадостно запрыгивать на кровать, прямо на ноги пациенту с ранами четвертой степени (а это до самой кости). В промежутках между криками и стонами пациента песик переключался на меня, закидывал лапы на плечи и облизывал лицо, а также от избытка чувств драл когтями свитер.
- Энрике, - говорю сквозь зубы, - убери животное, por favor, иначе я за себя не ручаюсь.
- Плохой мальчик, - неубедительно говорит дама, - иди к мамочке!
Кое-как навели порядок. Повязки сменить в присутствии песика, дамы и племянника, разумеется, невозможно. В этот момент она встревает:
- Что-то мне кажется, - говорит она, - сдается мне, что вы папочку передозировали. Какой-то он сонный, нет больше той энергии, ясности мысли, если вы понимаете о чем я...
Ах ты дубина стоеросовая, мысленно говорю я, глупая ты курица!
Мужику до гангрены недалеко. Ты хочешь, чтоб он помер красиво, в полном сознании гниющих язв на обеих ногах и неминуемой кончины в нечеловеческих страданиях? Спасибо должна сказать, что у него снотворное и морфия полный холодильник.
Занавес.
